No Platform!

В контексте скандала с присуждением премии "The Bobs" украинской праворадикальной блоггерше, публикую часть Введения к одной из своих статей, которая в скором времени будет опубликована на украинском языке в журнале "Україна Модерна".

В европейских либеральных демократиях крайне правые партии чаще других сталкиваются с проблемой легитимности на самых разных уровнях – от юридического и политического до социального и культурного. В 1989 году крупнейшие бельгийские партии ввели в политический лексикон понятие «санитарный кордон» (фр. cordon sanitaire), которое предусматривало отказ от какого-либо сотрудничества умеренных партий с набиравшим тогда популярность праворадикальным «Фламандским блоком» (Vlaams Blok). Несмотря на то, что понятие «санитарного кордона» было введено в отношении крайне правых впервые в 1989 году, подобная практика не была новой. Такой «кордон», например, существовал в Норвегии относительно Партии прогресса (Fremskrittspartiet) с момента ее основания в 1973 году вплоть до недавнего времени.


Сотрудничество с правыми радикалами в отдельных случаях влечет санкции в отношении целых стран. Так, в 2000 году по результатам парламентских выборов в Австрии была создана правительственная коалиция между крайне правой Австрийской партией свободы (Freiheitliche Partei Österreichs, АПС) и консервативной Австрийской народной партией. В связи с этим Европейский парламент принял резолюцию, в которой указал, что «принятие АПС в коалиционное правительство легитимирует правый экстремизм в Европе». Кроме того, Европейский парламент опубликовал отчет о противодействии расизму и ксенофобии в Европейском Союзе (ЕС), в котором «выразил ужас по поводу вхождения в правительство Австрии Партии свободы Йорга Хайдера» и «приветствовал решение четырнадцати членов Союза о замораживании двусторонних отношений с Австрией». «Замораживание отношений» предусматривало, в частности, отмену двусторонних визитов глав государств и правительств, но не затрагивало отношения в рамках совместных институтов ЕС.

«Санитарный кордон» бывает не только политическим. В 2009 году один из лидеров Британской национальной партии (British National Party, БНП) Ричард Барнбрук был приглашен – как член Лондонской Ассамблеи – на официальный прием в саду Букингемского дворца. Обладая правом пригласить на мероприятие еще одного человека, Барнбрук предложил лидеру БНП Нику Гриффину составить ему компанию, но после массовых протестов в британской прессе и предупреждений о возможном пересмотре приглашения на прием самого Барнбрука, Гриффин был вынужден отказаться от посещения торжественного мероприятия. Не попал Гриффин на «садовую вечеринку» к Елизавете II и в 2010 году: в этот раз его приглашение в качестве члена Европейского парламента было отозвано самим Букингемским дворцом.

В данном контексте нельзя также не упомянуть так называемую политику «Отказа от трибуны» (англ. No Platform). Впервые эту политику ввели отдельные студенческие профсоюзы в Соединенном Королевстве в 1970-х годах. Согласно данной политике, люди, о которых известно, что они разделяют ультранационалистические взгляды, не имеют права выступать в кампусе, а профсоюзные деятели не могут выступать на одной трибуне с подобными людьми. В дальнейшем политика «Отказа от трибуны» вышла за пределы академии и в настоящее время обозначает отказ от предоставления ультранационалистам возможности выступать в любом публичном пространстве, которое могло бы придать идеям выступающего черты респектабельности.

Необходимо подчеркнуть, что вышеуказанные примеры политических, социальных и культурных ограничений крайне правых организаций и деятелей соответствуют скорее духу доминирующей в Европе либеральной демократии, чем букве законов, принятых в европейских государствах.

Однако если правые радикалы часто ограничиваются в политических, социальных и культурных правах в соответствии с духом либеральной демократии, то это не значит, что в европейских государствах не существует буквы закона, ограничивающего их деятельность и высказываемые ими идеи. Как правило, идеология крайне правых политических объединений в европейских демократиях ограничивается конституцией, уголовным кодексом или специальными законами о политических партиях. В большинстве случаев эти ограничения основываются на имплементации Статьи 2 «Всеобщей декларации прав человека», которая, в частности, гласит, что «каждый человек должен обладать всеми правами и всеми свободами, провозглашенными настоящей Декларацией, без какого бы то ни было различия, как-то в отношении расы, цвета кожи, пола, языка, религии, политических или иных убеждений, национального или социального происхождения, имущественного, сословного или иного положения». Как следствие, организации, стремящиеся к ограничению прав и свобод отдельных категорий населения, оказываются нелегитимными с правовой точки зрения – их деятельность ограничивается или запрещается. Тем не менее, многие запрещенные партии впоследствии восстанавливают регистрацию – часто под новым названием – после внесения изменений в свои официальные документы. Например, после того, как в ноябре 2004 года Высший суд Бельгии постановил, что «Фламандский блок» является расистской организацией, партии было отказано в государственном финансировании и доступе к телевидению, что было равноценно прекращению работы «Фламандского блока». Однако в том же месяце бывший лидер партии зарегистрировал новую партию под названием «Фламандский интерес» (Vlaams Belang). Так же возобновила регистрацию ранее запрещенная крайне правая чешская Рабочая партия (Dělnická strana) под названием «Рабочая партия социальной справедливости» (Dělnická strana sociální spravedlnosti). В отдельных случаях делигитимация приводит к понижению статуса организации. Так, после роспуска Словацкого собрания – Национальной партии (Slovenská pospolitosť – Národná strana) оно была реформировано в общественную организацию. Однако в некоторых случаях власть оказывается неспособной лишить крайне правые партии регистрации. Например, попытка запретить Национал-демократическую партию Германии (Nationaldemokratische Partei Deutschlands, НДПГ) в 2003 году закончилась неудачей, поскольку выяснилось, что отдельные члены партийной элиты были агентами германских спецслужб, которые, возможно, и были ответственны за незаконные действия. Тем не менее, в настоящее время – на фоне раскрытия в 2011 году неонацистской террористической группировки «Национал-социалистическое подполье», имевшей связи с НДПГ – в Германии вновь обсуждают запрет партии.