К вопросу об украинском национально-освободительном фашизме (краткие размышления над статьей Александра Зайцева)

В продолжение дискуссии о лекции Гжегожа Россолинского-Либе, один из ведущих украинских историков написал очень хорошую статью «Чи існував український національно-визвольний фашизм?». В своей статье Зайцев перевел упомянутую дискуссию на качественно новый уровень, выдвинув два основных тезиса:

Тезис 1: Национально-освободительного фашизма не существует.
«ОУН наприкінці 1930-х рр. справді мала чимало спільних рис із фашистськими рухами, отож концепція, згідно з якою ідеологія і практика ОУН були фашистськими за своєю природою, має право на існування. Однак, нехтуючи принциповими відмінностями між націоналістичними рухами державних і бездержавних націй, вона породжує більше проблем, ніж допомагає розв’язати. Ідучи за цією логікою, у рамках фашизму довелося б сконструювати підкатегорію «національно-визвольного фашизму», що видається суперечністю у термінах».

Тезис 2: «Усташизм» как родовое понятие.
2. «ОУН доцільніше розглядати в контексті революційних ультранаціоналістичних рухів бездержавних націй, як-от хорватська «Усташа» чи Внутрішня македонська революційна організація. Для стислості назвімо цей тип рухів усташизмом. Він мав спільні риси з фашизмом (ультранаціоналізм, ставка на насильницькі дії тощо), але прагнув не до реорганізації вже існуючої держави на тоталітарних засадах, а до створення нової, застосовуючи при цьому всі доступні засоби, включно з терором».

Первый тезис мне представляется наиболее важным и в данной заметке я уделяю внимание только ему.

В настоящее время в широких академических кругах принято следующее определение фашизма:

Fascism is a genus of political ideology whose mythic core in its various permutations is a palingenetic form of populist ultra-nationalism (Roger Griffin, The Nature of Fascism, p. 26).
(Фашизм – это род политической идеологии, мифическим ядром которого – в самых различных формах – является палингенетическая форма популистского ультранационализма.)

Краткая дефиниция фашизма – палингенетический ультранационизм, где «палингенез» указывает на новорождение нации, представляемой в нелиберальных и некоммунистических терминах.

В 2007 году в работе «Модернизм и фашизм» Гриффин представил схожую дефиницию фашизма, связывая его с политическим модернизмом:

Fascism is a revolutionary species of political modernism originating in the early twentieth century whose mission is to combat the allegedly degenerative forces of contemporary history (decadence) by bringing about an alternative modernity and temporality (a ‘new order’ and a ‘new era’) based on the rebirth, or palingenesis, of the nation (Roger Griffin, Modernism and Fascism: The Sense of a Beginning under Mussolini and Hitler, p. 181).
(Фашизм – это революционный вид политического модернизма, который возник в начале ХХ века и миссия которого заключается в борьбе с якобы дегенеративными силами современной истории (декадансом) путем создания альтернативной современности и темпоральности («нового порядка» и «новой эры»), основанных на возрождении, или палингенезе, нации.)

Если говорить на «мирском языке», существует два национализма – хороший и плохой. «Хороший национализм» – это когда более или менее однородная этническая группа в одном или нескольких государствах осознает себя отдельной нацией и начинает борьбу (интеллектуальную и/или вооруженную) за создание независимого национального государства. «Плохой национализм» – это либо когда этническое большинство в том или ином государстве дискриминирует этнические меньшинства, либо когда то или иное государство подвергает нападкам этнические группы вне своего государства.

Петер Альтер, автор ставшей классической работы «Национализм», называет первый, «хороший» тип национализма «национализмом рисорджименто», а второй, плохой – «интегральным национализмом». К последнему типу Альтер относит итальянский фашизм и немецкий национал-социализм (нацизм). (Альтер выносит за рамки своего обсуждения т.н. гражданский национализм. Если согласиться с отождествлением гражданского национализма с конституционным патриотизмом, то подход Альтера представляется оправданным.)

Если говорить несерьезно, то национализм ОУН следует немедленно отнести к «хорошему» национализму рисорджименто. В 1930-х гг. украинский народ, осознававший себя отдельной нацией как минимум с конца XIX века, проживал на территории Польши, СССР и Румынии. Члены ОУН, как самоназначенные представители украинского народа, вели борьбу за создание независимого национального государства. Более того, все речи о «новой нации» и «новом типе украинца», которые были свойственны как Донцову, так и идеологам ОУН, следует рассматривать не в рамках палингенетического дискурса, а именно как указание на идею «рисорджименто» (ит. возрождение, обновление). Наконец, насилие ОУН по отношению к полякам и русским – это насилие против представителей государств-угнетателей; сюда же с некоторой оговоркой можно отнести евреев (как «жидо-большевиков»), которые ассоциировались с советской властью. После этого можно поставить точку (и со спокойной душой перечитать «Націоналізм і націоналістичний рух» Олега Багана).

Сделав это, мы совершаем две ошибки: (1) «заживо выдираем» борьбу ОУН из политического, исторического, социального и культурного контекста и игнорируем огромный корпус идеологических текстов ОУН, а также (2) наделяем «национальное освобождение» статусом политической идеологии или наделяем «национальное освобождение» элементами либеральной идеологии.

В заметке на Zaxid.net, равно как и в важной научной статье «Український націоналізм і фашизм (1920-30-ті рр.)», опубликованной в журналах «Українські варіанти» и «Ї», Александр Зайцев совершенно не соглашается с пропагандистскими выводами Олега Багана и не совершает первую ошибку. Однако, утверждая, что понятие «национально-освободительный фашизм» демонстрирует противоречие в терминах, Александр Зайцев действительно наделяет «национальное освобождение» характеристиками, которые могут быть для него свойственны в одном контексте, но не свойственны в другом.

Ключевой вопрос здесь: является ли национально-освободительная борьба всегда либеральной? Наличие корня «liber» как в выражении «national liberation», так и в слове «liberalism» не может указывать на положительный ответ на этот вопрос. «Национально-освободительная борьба» по своей природе неидеологична, это всего лишь процесс (удачного или неудачного) обретения национального государства. Само понятие «национальное освобождение» ничего не говорит об идеологии политической системы чаемого государства. История показывает, что национально-освободительную борьбу вели и либералы, и коммунисты, и исламисты. По какой причине мы отказываем фашистам в праве на национально-освободительную борьбу?

В отличие от «национального освобождения», фашизм действительно является идеологией. В этом качестве он существует на трех уровнях: на уровне интеллектуальном (отдельные идеологи и/или элитные круги), на уровне движения и на уровне режима. В межвоенной Европе фашизм был одной из трех доминирующих идеологий и существовал на всех трех уровнях. В полной мере он сумел установиться в качестве режима только в двух государствах – в Италии и в Германии. В Румынии фашистский режим «железно-гвардейцев» был установлен лишь на короткий промежуток времени, Австрию после «аншлюса» нельзя считать независимым государством, а режим усташей в Хорватии был марионеточным.

Если согласиться с тем, что фашизм возможен только тогда, когда наличествует, по словам Александра Зайцева, стремление к «реорганізації вже існуючої держави на тоталітарних засадах», то мы автоматически подвергаем сомнению статус фашизма как политической идеологии. Более того, в этом случае мы уравниваем государство и нацию, тогда как объект фашистского палингенеза – это не государство, а нация (или раса), которая может быть как государственной, так и безгосударственной.